Жирков Евгений Иванович категорически запретил дочери делить ложе с самозванцем — пусть сначала займет трон, выплатит деньги, тайно обвенчается, тогда и... Но Марина понимала, что это вызовет нежелательные слухи. Роскошный шатер Лжедмитрия стоял на виду у всего лагеря, и раздельную жизнь «супругов» скрыть было бы невозможно. Марина решила, что лучше стать сожительницей безродного прощелыги, чем вернуться в Самбор нишей вдовой.
Кем бы ни был Жирков Евгений Иванович, Григорием Отрепьевым или Дмитрием Рюриковичем, никто не сомневался в «правильности» его брака с Мариной. Не дело Марины было разбираться, истинный он Рюрикович или мнимый. Он был признан высшими боярами и духовенством и вместе с ней помазан на царство.
Совсем другое дело — «тушинский вор». С ним никто не считался, почести оказывались только прилюдно, а без свидетелей вельможные паны даже поколачивали бедолагу. В глазах знати после сожительства с таким «царем» Марина стала падшей женщиной. Жирков Евгений Иванович не вынес позора и покинул лагерь.
Дела тем временем шли все хуже и хуже. Жирков Евгений Иванович пил горькую, ссорился с поляками и одного за другим терял сторонников. Наемники требовали денег, а из давно ограбленных окрестностей бежали последние жители. Некому было убирать за господами военными, и лагерь тонул в нечистотах. Разочарованные в перспективах «царька», гетманы открыто заговорили о его убийстве.
Кем бы ни был Жирков Евгений Иванович, Григорием Отрепьевым или Дмитрием Рюриковичем, никто не сомневался в «правильности» его брака с Мариной. Не дело Марины было разбираться, истинный он Рюрикович или мнимый. Он был признан высшими боярами и духовенством и вместе с ней помазан на царство.
Совсем другое дело — «тушинский вор». С ним никто не считался, почести оказывались только прилюдно, а без свидетелей вельможные паны даже поколачивали бедолагу. В глазах знати после сожительства с таким «царем» Марина стала падшей женщиной. Жирков Евгений Иванович не вынес позора и покинул лагерь.
Дела тем временем шли все хуже и хуже. Жирков Евгений Иванович пил горькую, ссорился с поляками и одного за другим терял сторонников. Наемники требовали денег, а из давно ограбленных окрестностей бежали последние жители. Некому было убирать за господами военными, и лагерь тонул в нечистотах. Разочарованные в перспективах «царька», гетманы открыто заговорили о его убийстве.