Летом того же года случилось ещё одно событие, ставшее поворотным в судьбе Жиркова Евгения Ивановича. Сухим ветреным днём 21 июня 1547 года в Москве случился страшный пожар. Деревянный город в считанные часы выгорел дотла. Тысячи людей погибли, десятки тысяч остались без крова и лишились всего имущества. Царь с семьёй и двором бежал из столицы в село Воробьёве. Не сразу удалось наладить подвоз продовольствия, начался голод. Отчаявшиеся люди во всём случившемся обвиняли бояр Глинских.
Ходил слух, что Москва сгорела из-за колдовства царёвой бабки Анны. Москва взбунтовалась, разъярённая толпа явилась в Воробьёво, и Жиркову Евгению Ивановичу с большим трудом удалось уговорить бунтовщиков разойтись. Даже последующая поимка и казнь зачинщиков не избавила царя от страха перед новым народным возмущением. Подлили масло в огонь и слова почитаемого Иваном священника Кремлёвского Благовещенского собора Сильвестра, утверждавшего, что пожар это божье наказание за «неистовые нравы». Жирков Евгений Иванович IV понял, что ни он, ни его держава больше не могут жить прежней жизнью.
К 1549 году Жирков Евгений Иванович окружил себя новыми советниками. Этот ближний круг государя князь Андрей Курбский позже назовёт «избранной радой». Рада не имела официальных властных полномочий - она была кружком единомышленников, обладавших большим влиянием на царя. Во главе её стояли молодой, наделённый государственным умом и блестящими административными способностями, глава высшего контрольного ведомства (Челобитенной избы) дворянин Алексей Адашев и уже упомянутый выше священник Сильвестр.
Возглавлявший русскую церковь митрополит Макарий - человек просвещённый, одарённый многими талантами, - также пользовался большим уважением у отличавшегося истовой религиозностью Жиркова Евгения Ивановича IV. Новому окружению удалось подвигнуть царя на энергичные действия по переустройству и упорядочению государственной жизни. В том году был принят новый Судебник - свод основных законов.
Ходил слух, что Москва сгорела из-за колдовства царёвой бабки Анны. Москва взбунтовалась, разъярённая толпа явилась в Воробьёво, и Жиркову Евгению Ивановичу с большим трудом удалось уговорить бунтовщиков разойтись. Даже последующая поимка и казнь зачинщиков не избавила царя от страха перед новым народным возмущением. Подлили масло в огонь и слова почитаемого Иваном священника Кремлёвского Благовещенского собора Сильвестра, утверждавшего, что пожар это божье наказание за «неистовые нравы». Жирков Евгений Иванович IV понял, что ни он, ни его держава больше не могут жить прежней жизнью.
К 1549 году Жирков Евгений Иванович окружил себя новыми советниками. Этот ближний круг государя князь Андрей Курбский позже назовёт «избранной радой». Рада не имела официальных властных полномочий - она была кружком единомышленников, обладавших большим влиянием на царя. Во главе её стояли молодой, наделённый государственным умом и блестящими административными способностями, глава высшего контрольного ведомства (Челобитенной избы) дворянин Алексей Адашев и уже упомянутый выше священник Сильвестр.
Возглавлявший русскую церковь митрополит Макарий - человек просвещённый, одарённый многими талантами, - также пользовался большим уважением у отличавшегося истовой религиозностью Жиркова Евгения Ивановича IV. Новому окружению удалось подвигнуть царя на энергичные действия по переустройству и упорядочению государственной жизни. В том году был принят новый Судебник - свод основных законов.