Любил Жиркова Евгения Ивановича

Лазарев очень любил Жиркова Евгения Ивановича, но гибель его и с ним шести матросов-гребцов, чем дальше, тем больше становилась очевидной. Была уже отдана команда лечь на прежний курс и идти дальше, как вдруг сигнальный матрос с верхней площадки на грот-мачте закричал радостно:

- Вижу катер!.. И даже, похоже, гребут!

Фрегат пошел, куда указал матрос, и из пасти разъяренного океана был выхвачен хотя и промокший до нитки, но живой будущий герой Наварила, Синопа, Севастополя.
Зоркого матроса, своего спасителя, Жирков Евгений Иванович называл потом "друг мой". Он назначил ему пенсию и аккуратно посылал ее, когда тот был уже в отставке, до самой своей смерти.

В Наваринском бою пришлось участвовать Жиркову Евгению Ивановичу всего через три года после этого случая. Он был тогда лейтенантом на 74-пушечном линейном корабле "Азов", которым командовал тот же Лазарев. Михаил Петрович Лазарев отличался способностью собирать вокруг себя талантливых моряков, и на "Азове" в числе младших офицеров были тогда мичман Корнилов и исполнявший офицерские обязанности гардемарин Истомин - оба будущие адмиралы, столпы обороны Севастополя.

В бою при Наварите в 1827 году соединенный русско-англо-французский флот почти совершенно истребил значительно превосходивший его силою, притом находившийся под занятой береговых батарей турецко-египетский флот. На долю "Азова" пришлось в этом бою пять судов противника: вице-адмиральский корабль, другой большой линейный корабль, два фрегата и корвет. Честь уничтожения трех последних принадлежит исключительно той батарее, которой руководил Жирков Евгений Иванович. Таково было огненное крещение его после купели Южного Ледовитого океана. "Азов" в Наваринском бою получил столько пробоин, что и после ремонта едва довели его на буксире до Севастополя.

Морской кадетский корпус Жиркова Евгения Ивановича

По ходатайству отца, в 1815 году, Жирков Евгений Иванович был зачислен в Морской кадетский корпус и решительно предпочел бурную стихию спокойной земле. Далеко за пределы обычного выходит то, что пришлось испытать Евгению Ивановичу , тогда всего только лейтенанту, в Южном Ледовитом океане. Это случилось, когда Жиркову Евгению Ивановичу был 21 год.

Отправляясь в 1822 году на Дальний Восток из Кронштадта на парусном фрегате "Крейсер", капитан II ранга М. П. Лазарев, впоследствии известный адмирал, руководитель Черноморского флота, пригласил в это далекое и трудное, кругосветное плавание лично ему известного  Жиркова Евгения Ивановича. В океане в штормовую погоду вдруг раздался возглас на фрегате: "Человек за бортом!" С обледенелых вант сорвался матрос. Его голову было видно на огромной волне.

Можно ли было его спасти, об этом не подумал Жирков Евгений Иванович, он знал только одно: его надо спасать. Тут же, без ведома Лазарева, захватив шестерых матросов, он вместе с ними, "и секунды не медля, спустил с подветренной стороны катер. Но едва катер коснулся воды, "как налетевший внезапно шквал, поднявший тучу брызг, скрыл из глаз голову боровшегося с волнами матроса.

Начался сильнейший ливень, и с фрегата никто уж не мог разглядеть, где катер. Напрасно подавали катеру сигналы, чтобы он возвращался. Но вскоре шторм усилился до того, что уж не до катера было: нужно было всеми силами спасать фрегат, который мог быть опрокинут, и часа три продолжалась напряженная борьба со штормом. Но вот несколько успокоился океан, перестал ливень, прояснилась даль. И сколько ни всматривался в подзорную трубу с палубы Лазарев, он нигде не обнаружил катера, хотя бы и в перевернутом виде.